Время героев

Герои. А кто они? Сверхлюди со сверхспособностями или гении, способные решить любую проблему, а может быть, волшебники, способные управлять людьми силой мысли?
Оказалось — нет. Герои — это многодетные отцы, медсестры, инженеры, строители, водители, учителя, машинисты, которые отважились нести непростой крест защиты нашей страны. Когда-то они ходили по одним улицам вместе с нами, заходили за хлебом в те же магазины, отводили детей в соседские школы и детские сады, а сейчас они там, где царит бешеный огонь, черный дым и громыхание снарядов — на фронте. Плечом к плечу друг с другом защищают своих и спасают чужих. Хотя «чужих» там уже нет. И сейчас настало их время — Время Героев.
«Время героев» — президентская программа, которая стартовала на следующий день после этих слов Владимира Путина:

Программа встанет в один ряд с уже действующими кадровыми проектами, такими как «Школа губернаторов» и конкурс «Лидеры России», она уже работает на базе мастерской управления «Сенеж» и Высшей школы госуправления РАНХиГС. При этом готовят финалистов действующие руководители подразделений Администрации Президента, члены правительства, губернаторы, мэры и главы ведущих компаний страны, в том числе и госкорпорация «Росатом».
И вот уже слушатели первого потока кадровой программы «Время героев» побывали на Северном полюсе. 83 участника проекта дошли до самой северной точки планеты на ледоколе «50 лет Победы». Кстати, это абсолютно уникальный рейс: на борту ледокола находились 24 Героя России, а общее число орденов и медалей, которые участники модуля получили за боевые заслуги, равняется 274. Ледокол с участниками рейса выдвинулся из Мурманска и через Северный полюс проследовал до Земли Франца-Иосифа. Оттуда судно вновь вернулось в порт Мурманска. Вместе с тем поездка на Северный полюс — это отнюдь не прогулочный круиз. Участники в полной мере ощутили на себе суровое дыхание российской Арктики. Экспедиция проходила без отрыва от учебы: прямо на борту судна для них организовали лекции и тренинги. Лекция, а затем и практическая игра про ПСР и бережное производство, а именно так назвал его Президент, вызвала у военнослужащих колоссальный отклик, некоторые из героев делились своими впечатлениями на встрече с Владимиром Путиным в подмосковном Солнечногорске.

Николай Соколов: Товарищ Верховный Главнокомандующий! Николай Андреевич Соколов капитан.

Владимир Путин: Николай Андреевич, как Вы оцениваете подготовку здесь и то, что Вы получаете? Знания, они для вас полезные?

Николай Соколов: Да, конечно. Подготовка и знания, которые нам передают здесь, просто на высшем уровне. То есть все мы знаем поговорку: семь раз отмерь, один раз отрежь. Здесь мы узнали, что это называется «улучшение процессов», «процессное производство», «бережливое производство». Здесь нам помогают все наши мысли приводить в материальную форму.

Юрий Абаев: Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий! Подполковник Абаев Юрий Маирбекович. Что осталось у меня в голове после обучения по программе «Время героев», именно в сердце – это, наверное, бережливое производство. Честно сказать, я с этим столкнулся только здесь. Вот эти процессы, о которых я узнал, мы можем использовать как в военной службе, так и на гражданской службе. Я считаю, что именно процессы бережливого производства нужно внедрять вплоть до каждого уровня, это очень хорошо.

Если своими словами: есть у тебя какие-то процессы, есть работа, ты думаешь, она организована, но приходят руководители из «Росатома» и говорят: нет, мы можем сделать лучшее, быстрее и качественнее. И на самом деле это у них получается. Я был очень удивлён, намотал на ус.

Евгений Первышов: Уважаемый Владимир Владимирович! Я уроженец города Краснодара. Многодетный отец, у меня четверо детей: три сына и дочь. Как раз по бережному производству нам один из спикеров говорил, что «вы говорите не бережливое, а именно бережное производство». Вот сейчас убедился, потому что я им до конца так и не верил, что так и есть. Спасибо.

Дарья Светяш: Товарищ Верховный Главнокомандующий! Гвардии капитан медицинской службы Дарья Светяш. Как уже отмечали мои товарищи, наши коллеги и преподаватели из «Росатома» преподавали нам бережливое производство. Если честно, никогда не задумывалась, что оно вот так протекает. Мы каждый день, можно сказать, используем это в обиходе, но никогда не думали, что это можно сделать как-то ещё лучше и что это вот так называется.

Владимир Путин: Что касается бережливого производства, это очень важная сфера организации деятельности в любой сфере – и в гражданской сфере, и в военной. И это не только бережное отношение к какому-то материалу – отрезать так или так, это и бережное отношение ко времени, к расстановке кадров, к организации самого процесса. Если всё это вместе складывается, получается синергетический эффект в конце концов и достижение результата, лучшего по качеству. И по времени быстрее, чем при поверхностной организации любого процесса.

А в военном деле – это, конечно, не только БК беречь, это прежде всего людей беречь. Особенно это важно, конечно, для командного состава. И здесь, конечно, нужны современные люди с современным подходом, достаточно опытные и в то же время достаточно молодые для своего уровня руководства войсками и командованием.

Вот такие диалоги с Президентом у наших героев, а теперь поделюсь своими впечатлениями.

Когда я получил известие, что в программу «Время героев» серьезно монтируется бережливый блок, честно скажу, не удивился. Дело в том, что мы уже давно рассматривали производственную систему и бережливые методы очень близко к военной службе.

Здесь у нас лидеры малой группы, начальник участка, цеха, у них — командир взвода, роты, полка, командующий дивизией. У нас на заводах станки стоят в ячейке, у них эскадрилья в небе или танковый корпус. У нас станочники, крановщики, операторы БЩУ (блочный щит управления), у них летчики, наводчики орудия, операторы БПЛА (беспилотный летательный аппарат). Логика поиска и устранения потерь, особенно в тыловом обеспечении войск, да и непосредственно на фронте, она очень близка.

Перед экспедицией на атомном ледоколе у нас была серьезная встреча, когда я выступал с коротким докладом еще в «Сенеже», это было 28 мая. Логика борьбы с потерями, логика скоростного поточно-конвейерного производства, я почувствовал по глазам, сразу хорошо легла в сознание военных.

Особенно, когда я рассказывал о том, как мы подняли архивы и как во время Великой Отечественной войны было резко увеличено производство артиллерийских систем с 5 до 110 пушек в сутки, самолетов с 2 до 26 в сутки, танков с 1 до 10 в сутки. Мы писали об этом в нашей программе и рассказывали о том, что это было внедрено как раз за счет поточно-конвейерных линий, скоростного проектирования с запараллеливанием процессов, приближения комплектующих максимально к сборочному потоку, широкой унификации деталей и многое другое.

Это же все очень актуально и сегодня.

Я увидел по глазам, что большое впечатление произвел наш анализ бережливой тактики штурмовых групп в уличных боях в Сталинграде по воспоминаниям генерал-лейтенанта Чуйкова. Я честно им сказал, что десять раз подумал, говорить ли с ними об этом, ведь они сегодня все это сами проходят, и вдруг из уст гражданского человека, который занимается производством, слышать о штурмовых группах в уличных боях! Но все-таки решился на это, ведь я просто пересказываю мнение уважаемого генерала-лейтенанта и не более чем. Это реально помогло нам формировать 3-уровневое управление ПСР во время COVID-19. Напомню, что суть там была в следующем: три группы, первая легкая — 6 человек с легким вооружением, которая должна была оперативно ворваться в здание за 3 минуты, вторая группа была уже с тяжелым вооружением — 8 человек, и она должна была за 15–20 минут зайти в здание с разных направлений. Третья группа — резерв — 15 человек, которая была на пополнении у первых двух групп и проводила ликвидацию контратак с флангов. И если раньше, до создания вот этих неуставных штурмовых групп, на взятие здания уходило до нескольких дней, то здесь результат был 30, а потом, даже я читал, что и 20 минут. И это был результат максимальной слаженности, фактора внезапности и плана штурма с минимальными потерями, что самое главное.

Сразу им пришлось ко двору выражение «Лучше один раз сделать, чем сто раз увидеть» и «Иди и смотри!». Уже на ледоколе в них хорошо вошло еще одно выражение Г. Хаяси: «Чем больше руководитель, тем меньше у него должен быть рот и больше уши». Затем на территории «Сенежа» у нас было шесть фабрик процессов, которые мы привезли с наших заводов «Росатома», и одну с судостроительного завода «Красное Сормово» («ОСК»). До глубокой ночи, три раунда, участники программы показали максимальную активность, вовлеченность, командный дух, сплоченность, задавали очень много вопросов, дискутировали и делали всё как-то трогательно, по-военному дисциплинированно. И уже к концу игры пользовались терминологией нашей: НЗП (незавершенное производство), время цикла, время такта, потребность заказчика. И, кстати, поймали тему, когда я говорил, что сегодня на рынке идет конкуренция по эффективности производственных систем, и слышал от них, что война — это тоже война производственных систем.

Конечно, были трудности, вот в таком открытом оперативном общении была некая осторожность, сказывались армейские принципы, которые не предполагают такой степени вскрытия и предъявления проблем. Для нас сразу встал вопрос: а как в условиях жесткой уставной субординации делать механизм быстрого предъявления решения проблем по цепочке помощи, как поощрять улучшения прямо на поле боя? Честно говоря, этот вопрос остается актуальным и сегодня. Кажется, его разрешения жаждет и ждет и Президент.

Приведу некоторые цитаты по итогам наших тренировок. Один военный говорил: «Для меня не столь важен результат сегодняшней игры, сколько то, что команда поняла и приняла принципы бережливого производства и увидела сама, как это работает в жизни».

Другая цитата: «Я полностью изменил свое сознание. Оказывается, не всегда надо всё контролировать, это лишняя работа. Проверять укладку парашюта несколько раз в армии зачем, если спортсмены проверяют один раз и сами укладывают. Это, оказывается, встроенное качество».

Видите, как далеко они уже стали сразу же продвигаться.

Прямо во время «Фабрики процессов» звучали примеры, как можно применять это бережливое производство в условиях СВО. Речь шла и об организации хранения боекомплектов с фиксированным суточным объемом, и о подвозе боекомплекта, провизии и всего прочего по принципу «точно и вовремя». Сокращение времени погрузки, разгрузки автомобилей, сокращение времени заправки самолетов, подвески авиабомб с помощью различной оснастки. Сокращение времени согласования различных решений. Бюрократии тоже в армии, видимо, хватает. Ну и, конечно, сокращение времени ремонта техники, поврежденной во время боев, о которой я рассказывал чуть позже на ледоколе.

А потом была наша поездка в Мурманск и путешествие на атомном ледоколе «50 лет Победы». Хорошее название, которое полностью соответствовало моменту. И вот я помню свои первые ощущения и мысли, когда стоял на палубе во время торжественного отплытия. Я думал о том, что это такой мощный психологический эксперимент. Ведь каждый из этих 83 человек там, на передовой, видел и грязь, и дураков, и предательство, и низость, и святость, и жертвенность. А вот себе подобных, ну вот таких, скажем так, правильных, которых отобрали, наверное, почти не видел, ну или видел, но мало... И вдруг их отобрали, и эти 83 человека рядом, таких же, похожих. Конечно, разных, но духом родных. И это, знаете, как парад в мае 1945 года. И было видно, как во время этой поездки они трогательно находили друг друга, проникая в сердца друг другу все глубже и глубже. Потом были уже погружения в отдельные личности. Как это ни странно, первым, в кого я погрузился, был, скажем так, вчерашний герой России — Малахов Михаил Георгиевич, который в 1995 году получил это звание за то, что он вдвоем с товарищем осуществили бережливый проект — дошли до Северного полюса. Почему бережливый? Потому что готовились они к этому походу 6 лет. Изобрели сотни улучшений, рационализаторских предложений, изобретений, оптимизаций, касающихся и еды, и одежды, и подготовки. И, конечно, все это на порядок отличалось от того, с какой трудоемкостью, с какими затратами все это делалось раньше. Пароходы, дирижабли, самолеты, собаки, 5000 забитых кур при подготовке сухого корма. То есть сумасшедшая трудоемкость и стоимость. Думаю, что я отдельно изучу этот подход и постараюсь представить его отдельным рассказом.

Потом были встречи с военными, запомнился мне Николай Соколов, герой России. Он был одним из первых, кто говорил перед Президентом, и одним из первых, кто упомянул бережливое производство в своем выступлении (см. видео).

Что меня в нем поразило? Тихая скромность. Это при том, что он очень лихой командир. В первый же вечер, когда мы с ним поговорили, он попросил сфотографироваться со мной. Я ему тогда ответил, что буду ждать его на работе в «Росатоме». Он смутился и тихо сказал: «Я ведь не очень умный, значит, вряд ли вам такие нужны». Для меня эти слова были настолько трогательными, хотя я и другие спикеры понимали, насколько талантливы эти ребята в своем деле, но насколько они искренне понимают, что в гражданской жизни им надо будет всё, по крайней мере многое, познавать с нуля. Хотя сейчас у него в подчинении около 300 очень высокопрофессиональных снайперов, выполняющих на передовой сложнейшие задачи, от которых захватывает дух. Я здесь не буду о них рассказывать. Может быть, только один пример приведу.

Николай Соколов обучил своих бойцов стрелять противотанковыми управляемыми ракетами (ПТУР) как снайперы, чтобы всегда попадать в цель. Он показал видео, где 30 выстрелов, из которых 28 попали в цель, а 2 шли в цель, но отклонились из-за мощной защиты. Он даже обучил их стрелять в танк, который спрятался за горой, потому что они научились идеально считать траекторию. Также Николай рассказал о том, как они организовали ячейку для производства патронов для захваченных иностранных снайперских винтовок. Она находится не на самой передовой, а на третьей линии где-то в 30 км от поля боя. В этой ячейке сначала было 17 человек, а сейчас она уменьшилась до 3. Интересный момент, по словам Николая, что западный танк «Абрамс» можно вывести из строя одним выстрелом, а вот наш советский Т-62 требует минимум три ракеты. Вот такая интересная действительность на поле боя.

Еще одно яркое впечатление было от Романа, капитана штурмового подразделения. Он мне рассказал про то, как они остались втроем из целого взвода солдат, но продолжали удерживать опорный пункт, а рядом с ними в течение суток находился раненый украинец, которому он сам оказал первую помощь, чтобы тот не умер. Конечно, завязался разговор. Оказалось, что на передовой с украинской стороны очень много американских инструкторов по бережливому производству. Они постоянно наблюдают за организацией боев, предлагают улучшения, везут свои предложения то в Харьков, то в Киев, оформляют стандарты на бумаге, подписывают у руководства, а затем рассылают по войскам и добиваются их внедрения. А если стандарт не работает, то этот американец сам едет на передовую и добивается его внедрения непосредственно на месте.

Еще запомнился один парень — десантник, который прошел две чеченских компании, профессиональный военный. Запомнил его выражение: «Я чувствовал, как во мне возрастает дух, вот этим духом мы и побеждали».
Понимаете, человек совершенно говорит нерелигиозным языком, но я, когда его слушал и смотрел в его глаза, я понимал, что речь идет о том самом Святом Духе, о его стяжании, о котором говорил преподобный Серафим Саровский.
Только вот как он его умудряется стяжать во время боя среди крови, среди горя и человеческой низости? Для нас это загадка. Думаю, что понять это можно только тогда, когда окажешься там сам.

Потом я вел с ними разговор про исторические корни производственной системы «Росатом», о ПСР в здравоохранении и образовании, в государственном и муниципальном управлении, и, прежде всего, конечно, о производственной системе в самом производстве и строительной атомной индустрии. С последней я как раз начинал, рассказывал о том, как Сергей Кириенко вывозил «Топ-30» на Ковровский механический завод, как мы двигали станки и какие были результаты. Сергей Владиленович был на этом занятии лично с нами, сам комментировал, вспоминал, как все это было тогда, в 2012 году. Было видно, что на военных это производит серьезное впечатление. Помню, как они были внимательны, когда я говорил тезис, что ни одна страна мира не распространяла бережливые методы в социальной отрасли с такой скоростью, с такой шириной охвата, как у нас. Видимо, мы этими методами попадаем в какую-то нашу русскую ментальность, а это говорит о том, что и на передовой, и в военном деле она может также пойти быстро, с такой же большой скоростью и охватом.

Что-то мне подсказало, что мне надо не просто читать им лекции, а разговаривать с ними в режиме простых историй. Я рассказал о том, как мы переделали клинику в Ярославле, где были огромные очереди и люди жаловались даже Путину. Теперь очереди исчезли, а количество пациентов увеличилось в 2 раза, хотя мы даже сократили штат. Также рассказал и о том, как мы построили павильон «Атом» на ВДНХ, преодолев задержку в 4,5 месяца и завершив проект за 8 месяцев. То есть абсолютно понятно, что такая задача линейно не решается.

Было видно, что каждый из них задумывался в это время и перекладывал это на себя. А в это же время я пытался вызвать обратную реакцию и регулярно спрашивал зал: «Никто не созрел рассказать свою простую историю?» Но как-то коллеги не торопились, хотели еще послушать, еще вникнуть в суть. Но после того, как я рассказал о ПСР-проектах в гособоронзаказе, в оборонно-промышленном комплексе страны и непосредственно на передовой, когда мы снизили время обеспечения горючим подразделения в зоне СВО с 64 до 16 часов. Вот уже после этого они стали выступать и подходить ко мне поактивнее, но все-таки не все.

Но я понял по разговору с одним из летчиков, в чем причина. Он мне объяснил так:

Были глубокие откровения, мне запомнилось одно. Руслан, командир разведки, рассказал, что на войне ничего не работает, пока не привыкнешь и не впустишь этот ужас в свою жизнь. Можно быть крутым, сильным, духоносным, мотивированным, с традициями из семьи потомственных военных, но все равно первое время будет полная деморализация. Пока ты в шоке от этого грохота, крови, мяса, значит, не сможешь быть эффективным. Главное — пережить этот период, а дальше весь ужас становится просто частью привычной жизни. И тогда ты сможешь пить чай, а параллельно слышать: наш или вражеский дрон летит, прилет сейчас очередного снаряда или недолет. Было очень трогательно разговаривать с человеком, который уже живет в этом, как мы живем в обычной жизни.

Хотя он же мне сказал, что его пугает, что со временем даже люди становятся как ресурс. То есть, например, результат суток «30 стёрты», думаю, не надо объяснять, что это означает. Или командир ему говорит: «Бери еще 50 карандашей», значит, завтра опорный пункт противника должен быть взят. Такая вот проза войны.

Один из участников после очередного занятия сказал такие слова: «Вы в нас столько вкладываете сил и средств, что нам даже немного неудобно. Ведь в следующий наш приезд на обучение — это конец ноября — может быть такое, что 10–15% не смогут принять участие и пойти дальше по программе. Сами понимаете, мы на передовой, всякое может произойти». Прозвучали эти слова очень просто, без пафоса и надменности. Именно поэтому очень глубоко они засели в душе.

Мне кажется, каким-то психологическим переломом в наших отношениях стал момент, когда я очень искренне сказал: «Вы учитесь у нас, а мы учимся у вас». Сказал им, что мы изучаем такую науку побеждать от Александра Васильевича Суворова. Эта наука побеждать, она никуда не делась, она и сегодня остается очень важной темой. И вот эти 83 человека — это как раз те люди, у которых надо учиться именно этому. Я даже такую табличку нарисовал, что условно опыта в бережливости, если у нас 80%, у них 20%. То по бережности, по бережному отношению к солдату, к традициям, к офицерам, по скоростной интуиции, по реакции на поле боя, именно по использованию нашего русского менталитета, ну точно у них от 70% до 95%, и это тот опыт, который нам надо перенимать.

Поразила еще одна женщина, Мария заместитель руководителя фонда «Защитники Отечества».
Она рассказала прямо со сцены, что у нее погиб сын и она знает место, где это случилось, она была там. И было видно, как она ко всем на ледоколе обращалась, как к родным, как к своим детям. И при этом никаких соплей, никакой слезливости, может быть только какая-то чуть-чуть чрезмерная внимательность и энергичность.

На каком-то этапе, наблюдая за нашей работой, Сергей Кириенко сказал, что ждет инициатив по процессам. Желательно по типовым, с большой повторяемостью, а значит, с большим потенциалом для тиражирования. Он готов отобрать несколько таких процессов и идти с ними к министру обороны Белоусову, чтобы определить координаторов и руководителей этих проектов. Мы разработали анкету по выявлению таких процессов, раздали ее и сейчас ждем ответов участников. Мы очень надеемся, что до того, как герои уедут обратно на передовую, мы соберем как можно больше материала, с которым можно будет вплотную разбираться и здесь, и поближе к местам их боевой дислокации.

Источник: Телеграм канал «Атомная ПСР: летопись бережливых побед»/ Автор: С.А. Обозов.